ПОЛУЧИТЬ ПОМОЩЬ
Любовь Дорошенко стала частью команды «Кораблика» около пяти лет назад. Сначала проводила мероприятия и праздники для детей в больницах, «захватывала» новые отделения, приглашая участвовать в проектах фонда, а сейчас курирует «Коробку храбрости» и поддерживает контакт с медперсоналом. Именно Любови звонят медсестры, когда не хватает средств гигиены для поступивших малышей и подарков для храбрецов в процедурном кабинете. Именно с Любовью в этом месяце мы поговорим о «Кораблике» и отношении к благотворительности.
— Люба, чем именно Вы занимаетесь в «Кораблике»? Вы постоянно на связи с больницами?
— Да. Каждый день кто-то обязательно обращается. Сегодня прилетели заявки из двух отделений больницы: нужны подгузники, салфетки, игрушки для «Коробки храбрости».
— Вы привозите все это по запросу?
— Не только. В каждой больнице свой склад. Это полностью моя зона ответственности, я отслеживаю, чтобы всего хватало, организую вывоз и завоз разной продукции от партнеров и спонсоров, затем все разбираю и сортирую. Довольно рутинные задачи. Но бывает и очень интересно, например, когда нужно организовывать праздничные поздравления в День защиты детей и Новый год. Это сложно! Так как в эти праздники мы поздравляем около 3000 детей и дарим им подарки. 1 июня и 30 декабря у меня всегда проходят на работе, а подготовка начинается за два-три месяца: длительные переговоры с партнерами, организация доставок подарков в больницы, сортировка, дозаказ. Ведь важно, чтобы каждый малыш в больнице получил подарок. Кроме того необходимо правильно организовать работу волонтеров, кто непосредственно передает подарки детям, четко пробрифовать каждого: что конкретно нужно делать, где и что забрать, куда отнести и что сказать. В общем очень горячая пора!
— А как вы чувствуете себя после такой подготовки?
— Я такая гиперотвественная — за каждую мелочь переживаю. Мне всегда хочется, чтобы ребятам понравилось, чтобы удалось поднять им настроение. Выдыхаю, когда вижу фотографии довольных детей с подарками. А потом почти сутки отсыпаюсь.
— Расскажите о детях. Вы часто встречаетесь с ними в больнице. Какие эмоции это вызывает?
— Первое время мне было очень сложно, когда я видела «тяжелых» детей, когда даже визуально понятно, что они очень плохо себя чувствуют — лежат под капельницами, с перевязанными глазками, ручками. До «Кораблика» я ни с чем подобным не сталкивалась. У меня были ученики — дети, которые счастливые приходят на занятия творчеством, мастер-классы. В больнице, казалось бы, все то же самое, только дети болеют. Я очень близко к сердцу каждую историю принимала, особенно если речь шла о ребятах из детских домов. До слез жалко было. Если честно, я каждый день приходила к мужу и говорила: «Все, усыновляем!»
— Это очень естественное желание. А сейчас как?
— Эмоции и сейчас сильные. Хладнокровности никакой не появилось, все равно больно смотреть на детишек, которым плохо. Не знаю, кто может остаться равнодушным к такому. Но в силу знаний и опыта у меня уже пришло и понимание того, что не можешь всех усыновить, принять, обогреть, вылечить, спасти. Но своим приходом ты можешь порадовать, помочь узнать новое, что-то подарить, эмоциональное состояние стабилизировать. Эти добрые дела тоже меняют деток. Зная, что на свете есть добрые и участливые взрослые, они уже не смогут стать холодными и равнодушными.
— То есть появилось осознание ограниченности своих возможностей и получилось с ним смириться?
— Да, уже как врач, наверно. Есть четкое понимание того, что ты можешь сделать, и того, что не в твоих силах. Это не про цинизм абсолютно. Это про контакт с реальностью. Здесь тоже работает принцип «с миру по нитке», каждая положительная эмоция важна для ребенка, все идет «в зачет». Поэтому если не получается прямо спасти, не нужно опускать руки, нужно помогать по мере сил. Я уверена, что, если ты можешь помочь, нужно помогать. И даже если испытываешь душевный дискомфорт или есть стеснение, все равно бери и делай. Смотреть на ребенка в трубках после операции больно всем, но если ты испугаешься и больше не придешь, то ничего не изменится. А если ты немного себя пересилишь, то со временем перестанешь видеть капельницы, аппараты, и увидишь самих детей, которым нужны внимание и поддержка. Участие волонтеров нужно и ребенку, и персоналу, и больнице, и самим добровольцам. Это очень важно.
— А когда появился такой взгляд на жизнь?
— По этому принципу я начала жить после того, как стала частью команды «Кораблика». Иногда помощь — это очень простые вещи: сходить бабушке за продуктами, с соседской собакой погулять, друзьям посылку забрать. Помощь стала уже образом жизни для меня. Есть такой внутренний позыв. Начинаешь замечать то, чего раньше не видела, иначе смотришь на людей и в общем-то сразу понимаешь, что им нужна твоя помощь. Как будто локатор внутри какой-то.
— Своего рода профессиональная деформация?
— Можно и так сказать.
— А как при таком подходе удается не выгореть эмоционально?
— Самосохранение всегда должно присутствовать. И помощь должна быть такой, чтобы пошла на пользу. Грань между «помочь» и «не навредить» довольно тонкая, очень важно научиться ее чувствовать. В любой сфере благотворительности есть много нюансов. Если решаешь присоединиться к какому-то фонду, базовые вещи полезно знать, даже в больнице у каждого отделения свои правила. А дальше — работа интуиции.
— А если бы в ваших силах было что-то изменить в мире, что бы вы изменили?
— В глобальном масштабе хочется, чтобы все были здоровы, счастливы и жили в мире, где много любви и гармонии. А если говорить более приземлено, хочется, чтобы каждый человек на свете действовал для общего блага, делал для других то, что в его силах, но с заботой о себе. Я уверена, что один добрый поступок может изменить жизнь другого человека в лучшую сторону. Пусть таких поступков в мире будет больше!
