ПОЛУЧИТЬ ПОМОЩЬ
– Мам, а почему я не сдавал экзамены в 9 классе? Из-за коронавируса?
– Да, из-за пандемии. Всё «автоматом» поставили, если в колледж не поступаешь.
– Ну, хоть что-то хорошее в этой пандемии! А я, получается, сейчас в 10 классе?
– Да, числишься.
– Но я не хотел в 10 класс! Я хотел в летное училище, а после 9-ого на техника выучиться, чтобы устройство самолета знать. Хороший пилот должен знать. Зачем отнесла мои документы обратно в школу?
Такие диалоги между Ольгой и ее сыном Степаном иногда случаются. Но, конечно, намного чаще они обсуждают курс восстановления, заново учат стихи и таблицу умножения. С тех пор, как в конце июня прошлого года Степан попал в страшную аварию на питбайке, жизнь семьи пошла по совершенно новому сценарию. Ольга уже научилась жить в новой реальности. А вот Степан периодически спрашивает, указывая на инвалидное кресло: «А карета здесь зачем?»
Юноше сложно ходить на большие расстояния: 150 метров – уже далеко. Но близкие радуются этому прогрессу. Еще недавно Степа совсем не вставал с постели и практически не мог пошевелить рукой. Реабилитация сделала свое дело, и восстановление, по мнению врачей, идет довольно быстро.
«Я вышла на работу. Как-то жить нам надо, – говорит Ольга. – Я учитель начальных классов. Получается, утром провожаю Степана к моим родителям. С дедом он переписывает Жукова по странице. А у бабушки берет кровь из пальца, ей нужно для контроля диабета – соображает, что нужно оттянуть, нажать, вставить пластину».
Еще Степан играет с племянницей в «съедобно-несъедобно», неспешно прогуливается со старыми приятелями по деревне, занимается на велотренажере и тренирует память.
«Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос…
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось…»
Это стихотворение Сергея Есенина Степан повторяет ежедневно. Но не потому, что очень его любит, а потому что боится забыть. До аварии у юноши была прекрасная память, он мог за четверть часа выучить три с половиной листа прозы, обожал историю и с детства конструировал летательные аппараты.
«Мы маленького Степана вообще звали «КВН»: он был очень острым на язык, сейчас у него тоже это проскальзывает, – улыбается Ольга. – Мне не нравится, что у него сейчас нет интереса к жизни. Ему всегда больше всех надо было. А теперь как будто все безразлично. Спокойный, послушный, но огня нет. Конечно, люблю его таким, какой он есть сейчас, и принимаю. Степан никакой не бедненький и не несчастненький, он все может. И я жду, когда мой сын себя проявит. Но иногда забываю, что случилось, прямо с недоумением на него смотрю: ты чего?»
Степан на реабилитации
Ольгу порой спрашивают, как она это пережила страшную аварию и борьбу с ее последствиями. Ведь Степа рос настоящим мужчиной, мог пилить, строгать, косить, с радостью помогал по хозяйству не только маме, но и соседям. Идет мусор выбрасывать – захватит пакет у бабушки из соседнего дома, сходит в магазин – обязательно донесет покупки знакомым, а тут…такой контраст! Так вот на вопрос: как она это пережила, — женщина честно признается, что никак.
«В смысле пережила? – удивляется Ольга. – Если я перемещаюсь в пространстве, улыбаюсь, здороваюсь, работаю, это ни о чем не говорит. Никак я не пережила. Это не переживешь. Просто я уверена, Господь не дает того, что мы не можем вынести. Раз авария случилась, то Бог уберег от чего-то более страшного и серьезного. Раз Бог оставил Степана в живых, то у него есть какое-то предназначение. А у нас теперь такая цель: сделать так, чтобы наш парень стал нашим парнем».
Работа, быт, забота о пожилых родителях и маленькой внучке, реабилитации Степана: только от перечисления ежедневных дел Ольги можно устать. Но когда спрашивают, откуда берутся силы, женщина искренне удивляется:
«А у мамы силы есть всегда. Откуда они берутся, неизвестно. «Ой, вы героини!» Нет, мы не героини, мы мамы. Пока лежала в больницах со Степаном, я видела не ангелов, не героинь, а именно мам, которые верят в чудеса и делают все возможное и невозможное для своих детей. Просто потому, что иначе не могут».
Видео о реабилитации Степана от наших партнеров
